Ю́лий Бори́сович Харито́н (14 [27] февраля 1904, Санкт-Петербург — 18 декабря 1996, Саров) — советский и российский физик-теоретик и физикохимик, доктор физико-математических наук, академик АН СССР и РАН.
Юлий Борисович Харитон | |||||||||||||||||||||||||
---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| |||||||||||||||||||||||||
Дата рождения | 27 февраля 1904(1904-02-27)[1] | ||||||||||||||||||||||||
Место рождения | Санкт-Петербург, Российская империя | ||||||||||||||||||||||||
Дата смерти | 19 декабря 1996(1996-12-19) (92 года) | ||||||||||||||||||||||||
Место смерти | Саров, Россия | ||||||||||||||||||||||||
Страна |
СССР→ Россия |
||||||||||||||||||||||||
Научная сфера | теоретическая физика | ||||||||||||||||||||||||
Место работы | ЛФТИ, ТОЭ, НИУ МЭИ | ||||||||||||||||||||||||
Альма-матер | Ленинградский политехнический институт | ||||||||||||||||||||||||
Учёная степень | доктор физико-математических наук (1935) | ||||||||||||||||||||||||
Учёное звание |
академик АН СССР (1953), академик РАН (1991) |
||||||||||||||||||||||||
Научный руководитель | Н. Н. Семёнов | ||||||||||||||||||||||||
Ученики | Л. И. Огнёв | ||||||||||||||||||||||||
Известен как | один из создателей советских атомной и водородной бомб | ||||||||||||||||||||||||
Награды и премии |
|
||||||||||||||||||||||||
Медиафайлы на Викискладе |
Один из руководителей советского проекта атомной бомбы. Лауреат Ленинской (1956) и трёх Сталинских премий (1949, 1951, 1953). Трижды Герой Социалистического Труда (1949, 1951, 1954).
Родился в Санкт-Петербурге 14 (27) февраля 1904 года в еврейской семье[2]. С 13 лет, одновременно с учёбой в реальном училище, работал письмоводителем, учеником механика, монтёром[3].
В 1920—1925 годах учился на электромеханическом факультете Политехнического института в Петрограде, с весны 1921 — физико-механического.
В 1921 году начал научно-исследовательскую работу в Физико-техническом институте под руководством Н. Н. Семёнова.
В 1926—1928 годах стажировался в Кавендишской лаборатории (Кэмбридж, Англия). Под руководством Эрнеста Резерфорда и Джеймса Чедвика получил степень доктора наук (D.Sc., Doctor of Science), тема диссертации: «О счёте сцинтилляций, производимых альфа-частицами». По возвращении из командировки, вместе с Г. М. Франком занимался вопросами митогенетического излучения; в дальнейшем вернулся к химической кинетике — вопросам теории взрывчатых веществ.
С 1931 по 1946 год был руководителем лаборатории взрывчатых веществ в Институте химической физики; проводил научные работы по детонации, теории горения и динамике взрыва. По совместительству читал общий курс физики в Ленинградском индустриальном институте и редактировал журнал «Экспериментальной и теоретической физики»[4].
С 1935 года — доктор физико-математических наук по совокупности работ.
В 1939—1941 годах Юлий Харитон и Яков Зельдович впервые осуществили расчёт цепной реакции деления урана. С началом Великой Отечественной войны работы по ядерной бомбе были приостановлены, так как лаборатория Харитона была загружена работой по обычному вооружению. В разгар Великой Отечественной войны один из первооткрывателей спонтанного деления тяжёлых ядер Г. Н. Флёров отправил письмо Сталину, настаивая безотлагательно начать работы по конструированию и производству атомной бомбы[5].
11 февраля 1943 года Государственный комитет обороны СССР выпустил распоряжение № 2872сс «О мерах по успешному развитию работы по урану», и 12 апреля вице-президентом АН СССР академиком А. А. Байковым было подписано распоряжение № 121 о создании Лаборатории № 2 АН СССР, основной задачей которой являлось создание ядерного оружия. Распоряжением по Академии наук СССР от 10 марта 1943 года № 122 начальником лаборатории был назначен И. В. Курчатов, за все технические и организационные работы, связанные с проектом, отвечал заместитель председателя правительства СССР М. Г. Первухин[6].
Первоначально учёные собирались в одном из пустующих зданий в центре Москвы, возле Полянки, в Пыжёвском переулке (ныне Почвенный институт имени Докучаева), где облюбовали аудиторию с большой доской и обсуждали научные проблемы. Когда Игорь Васильевич Курчатов предложил Харитону возглавить работы по созданию ядерного заряда и будущий институт, который вырос из инициативной группы, Юлий Борисович отказался, поскольку не считал себя хорошим организатором. Он договорился с Берией, что будет главным конструктором, а на должность директора предложил Павла Михайловича Зернова, заместителя наркома танковой промышленности, с которым у него был хороший рабочий контакт[5].
Активные работы по бомбе начались только в 1945 году. Тогда же разведка доставила с Запада схему бомбы; по воспоминаниям Ю. Б. Харитона — от Фукса[5].
Участвовал в атомном проекте с 1945 года, распоряжением Государственного комитета обороны СССР от 20 августа 1945 года № 9887сс/ов «О специальном комитете [по использованию атомной энергии] при ГКО» был включён в состав Технического совета Специального комитета[7]. Ему в составе группы учёных (А. И. Алиханов (председатель), Л. Д. Ландау, А. Б. Мигдал, С. А. Рейнберг, М. А. Садовский, С. С. Васильев и А. П. Закощиков) на заседании 30 ноября 1945 года было поручено проанализировать все имеющиеся материалы о последствиях применения атомных бомб в Хиросиме и Нагасаки и определить эффективность фактора взрывной волны, фактора теплового и фактора радиоактивного излучения[8].
С 1946 года — главный конструктор и научный руководитель КБ-11 (Арзамас-16) в Сарове при Лаборатории № 2 АН СССР. К работе над реализацией ядерно-оружейной программы под его руководством были привлечены лучшие физики СССР. В обстановке строжайшей секретности в Сарове велись работы, завершившиеся испытанием первых советских атомной (29 августа 1949) и водородной (12 августа 1953) бомб.
На первом этапе стояла задача воспроизвести американское устройство, к секретам которого были допущены только четверо учёных: Алиханов, Курчатов, Кикоин и Харитон. «Когда эта цель была достигнута, на первый план вышла новая задача — показать американцам, что мы и сами в состоянии придумать свою бомбу, которая была бы не хуже их бомбы, была бы более совершенной в научно-техническом плане и более мощной», — рассказывал Юлий Борисович.
В последующие годы Харитон работал над сокращением веса ядерных зарядов, увеличением их мощности и повышением надёжности, поскольку уже в 1937 году опубликовал в ЖЭТФ статью о центрифугальном разделении изотопов, получив данные, что U235 более нейтроноактивен, чем U238. «Были мысли о том, что их можно смешать в какой-то пропорции и усилить реакцию. Если U235 окажется подходящим, то придётся начать разделять изотопы и можно сделать пушечное устройство более мощным. Люди работали и думали о непрерывном обжатии долго, но, когда появилась схема, присланная Фуксом, мы переключились целиком на американский вариант. Но поскольку задел в другом направлении был сделан, то в 1951 году мы смогли создать вдвое более мощное, лёгкое и эффективное плутониевое устройство», — вспоминал академик. В создании атомной и водородной бомбы огромную роль сыграл руководитель Специального комитета Л. П. Берия: «Фантастически сложная фигура, страшный, но очень умный человек. Он нам сильно помогал в том отношении, что наши нужды старался понять и, пользуясь своей почти неограниченной властью, помогал без затруднений решать практические вопросы. Когда Берия взял в свои руки руководство, то с ним приходилось и встречаться, и говорить часто»[5]. Ю. Б. Харитон, по воспоминаниям своего внука А. Ю. Семёнова, говорил, что Берия был самым страшным человеком, с которым ему приходилось встречаться в жизни.
С 1946 года — член-корреспондент, с 1953 года — академик Академии наук СССР.
Скончался 18 декабря 1996 года в Сарове. Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве (9-й участок).
В 1955 году подписал «Письмо трёхсот». Член КПСС с 1956 года.
Депутат Верховного Совета СССР 3—11 созывов.
Был одним из академиков АН СССР, подписавших в 1973 году письмо учёных в газету «Правда» с осуждением «поведения академика А. Д. Сахарова». В письме Сахаров обвинялся в том, что он «выступил с рядом заявлений, порочащих государственный строй, внешнюю и внутреннюю политику Советского Союза»[9][10].
В 1965 году вместе с А. П. Александровым и Н. Н. Семёновым подписал письмо к Л. И. Брежневу с призывом не отменять осуждение культа личности Сталина[11].
В 1981 году обращался к Ю. В. Андропову с просьбой содействовать выезду из СССР невесты пасынка А. Д. Сахарова А. И. Семёнова — Елизаветы Алексеевой[12].
В 1988 году выступал против строительства Ленинградской дамбы по утверждённому проекту в связи с вредом, наносимым этим сооружением экологии Ленинграда[13].
Дед, Иосиф Давидович Харитон (1837—1915), был купцом второй гильдии в Феодосии; сестра отца, Этля (Адель) Иосифовна Харитон, была замужем за историком Юлием Исидоровичем Гессеном (их сын — журналист и сценарист Даниил Юльевич Гессен)[14][15]. Двоюродный брат (сын другой сестры отца) — журналист и корреспондент «Известий» Давид Ефремович Южин (настоящая фамилия — Рахмилович; 1892—1939).
Отец, Борис Иосифович Харитон, был журналистом, ответственным редактором органа Конституционно-демократической партии газеты «Речь». Выслан из СССР в 1922 году[16], жил в Риге, после присоединения Латвии к СССР в 1940 году осуждён на 7 лет ИТЛ и умер годом позже в лагере[17][18].
Мать, Мирра Яковлевна Буровская (во втором браке Эйтингон; 1877—1947), была актрисой (сценический псевдоним — Мирра Биренс) Петербургского дачного театра на станции Озерки (Озерковский театр, 1906), Нового Василеостровского театра (1906—1907), Псковско-Нарвского театра (1907), Малого театра (1907—1908)[19][20] и, наконец, МХАТ (1908—1910)[21][22]. Родителям матери, Якову Исааковичу Буровскому (ум. 1921) и Софье Абрамовне Малинер (ум. 1932), принадлежал собственный особняк на Соборной улице в Екатеринодаре[23]. Сестра матери, Лея (Елизавета) Яковлевна Буровская (в замужестве Райгородская), была замужем за инженером Леонидом Николаевичем Райгородским (1886 — после 1941), владельцем табачной фабрики в Екатеринодаре, гласным городской думы (1916), членом городской управы и товарищем городского головы (1918), в эмиграции во Франции фабрикантом[24].
Родители развелись в 1907 году, когда Ю. Б. Харитон был ребёнком. Его мать в 1912 году вторично вышла замуж за психоаналитика Марка Ефимовича Эйтингона и уехала в Германию[25], а оттуда, в 1933 году, — в Палестину[14][26][27]. Отец воспитывал сына сам.
Жена — Мария Николаевна Харитон (урождённая Вульфович, 1902—1977), актриса театра «Балаганчик»; её сестра Вера Николаевна была замужем за переводчиком В. И. Стеничем, а во втором браке — за доктором экономических наук, профессором А. А. Иотковским (1904—1977).
Дочь — Татьяна Харитон (1926—1985), историк по образованию, впоследствии научный сотрудник Института проблем передачи информации АН СССР, жена доктора философских наук профессора Ю. Н. Семёнова (1925—1995). Внук — доктор биологических наук профессор Алексей Семёнов (род. 1951).
Этот раздел представляет собой неупорядоченный список разнообразных фактов о предмете статьи. |
Имя и достижения академика Харитона в период острой борьбы за ядерный приоритет между США и СССР были засекречены.
После его кончины Государственная Дума Российской Федерации в феврале 1997 года постановила присвоить созданному академиком институту ВНИИЭФ его имя. Тем не менее это решение не было выполнено. Впоследствии Государственная Дума 13 июня 2002 года приняла новое обращение — уже к премьер-министру М. М. Касьянову. В декабре 2002 года с такой же просьбой, но уже к президенту В. В. Путину, обратились академики А. Ф. Андреев, Е. П. Велихов, В. Л. Гинзбург, Н. С. Кардашёв, Е. Л. Фейнберг и В. Е. Фортов, предлагая сделать это в преддверии 50-летия испытания первой советской (и первой в мире) водородной бомбы 12 августа 1953 года, созданной под общим руководством Ю. Б. Харитона[5].
Эти просьбы так и остались без ответа[5].
В 1920 году химик Николай Семёнов в дружеской компании сказал: «Открытий на наш век хватит! Вот Юлий, — он показал на своего помощника, студента-первокурсника, — лет через десять-двадцать такое откроет — самому Эйнштейну не приснится». Это заявление восприняли как шутку. Тем не менее в указанный Семёновым срок его бывший ученик Юлий Харитон и его соавтор Зельдович опубликовали расчёт цепной реакции ядер урана. И когда спустя годы учёные заспорили, кому принадлежит приоритет в разработке ядерного оружия — французам, англичанам или немцам, в 1939 или 1940 году, Харитон заметил: «Лично я начал в 1927-м»[31].
Словари и энциклопедии | ||||
---|---|---|---|---|
Генеалогия и некрополистика | ||||
|
Лаборатория измерительных приборов АН СССР | |||||||||||||
---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
Направление работы |
| ||||||||||||
Объекты |
| ||||||||||||
Руководители |
| ||||||||||||
|